Без сформулированной Министерством обороны военно-технической политики и утвержденной программы перевооружения армии украинские технологии могут остаться просто лабораторными работами.
Оборонная промышленность – одна из самых сложных и стратегически важных сфер деятельности любого государства. Высокие технологии оборонки влияют на очень многие аспекты жизни государства – от международного имиджа до развития экономики в целом. Не говоря уже о том, что это основа обороноспособности страны в современном мире, где количество военных конфликтов только растет.
Вооруженная агрессия России против Украины вызвала всплеск оборонных разработок в украинском ОПК, особенно в сегменте частных предприятий, который зародился с началом войны. Появились предпосылки роста оборонно-промышленного потенциала Украины. Начали множиться и развиваться оборонные предприятия, и в то же время обострились старые и проявились новые проблемы, сдерживающие развитие отрасли и укрепление обороноспособности страны.
Видео дня
С целью преодоления этих проблем в 2020 году украинские производители военной техники, вооружения и боеприпасов основали Объединение организаций работодателей «Национальная ассоциация оборонной промышленности Украины» – NAUDI.
Чтобы ознакомиться с позицией промышленников по решению главных проблем оборонно-промышленного комплекса, редакция ИА «ОПК» пообщалась с председателем Национальной ассоциации оборонной промышленности Украины Андреем Сенченко.
– Андрей Виленович, на выставке «Оружие и безопасность-2021» в июне этого года широкой публике была впервые представлена Национальная ассоциация оборонной промышленности Украины, которую вы возглавили. Хотелось бы узнать, какие функции Ассоциации, какие задачи она берется решать?
– Наша ассоциация – это единственное объединение работодателей в оборонной промышленности Украины. Ассоциация NAUDI создана согласно украинскому законодательству, конвенциям и рекомендациям Международной организации труда и является структурой, которая защищает интересы работодателей и производителей ОПК. Отличие Объединения организаций работодателей «Национальная ассоциация оборонной промышленности Украины» от многочисленных общественных организаций заключается в том, что это репрезентативный орган, который имеет право представлять работодателей в трехстороннем партнерстве с государством и профессиональными союзами.
В рамках такого трехстороннего партнерства должно решаться много острых вопросов, связанных со стратегией развития отраслей, с интеллектуальным и трудовым потенциалом. Словом, все то, что находится на стыке интересов и компетенции государства, работодателей и профсоюзов. С учетом появления в стране профильного центрального органа государственного управления – Министерства по вопросам стратегических отраслей промышленности Украины, – есть, возникновения государственного специализированного партнера для постоянного и системного взаимодействия, возникла необходимость в создании нашей ассоциации. Сейчас в состав NAUDI входит более 50 предприятий, и это количество постоянно растет.
– Приглашают ли ассоциации на правительственные заседания или, возможно, на заседание каких-то профильных комиссий, связанных с оборонной промышленностью?
– Безусловно. Я, например, вхожу в состав комиссии по импортозамещению, которая действует при Министерстве по вопросам стратегических отраслей промышленности Украины. Но в работе таких комиссий пока, к сожалению, не хватает системности и, как следствие, их эффективность довольно низкая. Многие персонажи, получив государственную должность, начинают думать, что они самые умные, а необходимость советоваться считают признаком слабости. Это очевидный маркер недостатка знаний, опыта и общей культуры.
Я надеюсь, что профильное Министерство вскоре пройдет этап своего становления, и наша совместная работа будет более результативной.
– А могли бы Вы назвать главные проблемы украинского ОПК сегодня?
– Основная проблема – это, несомненно, взаимоотношения с заказчиками. В первую очередь, с Минобороны. К сожалению, в Украине не существует четко сформулированной военно-технической политики. Возможно, цель чиновников была именно такой, ведь когда нет четко определенных ориентиров и рамок, то можно «вытворять» что угодно.
Если проанализировать государственный оборонный заказ прошлого и текущего годов, то, по сути, это смесь волюнтаризма и коррупции, которая не имеет ничего общего с задачей повышения обороноспособности страны. Считаю, что глобальная проблема заключается в том, что в военном ведомстве нет четкого понимания будущей модели украинской армии. У нас все время латают дыры и «строят» армию позавчерашнего дня. Без военно-технической политики, без четких очертаний концепции перевооружения. Это дезориентирует производителей, не дает возможности развивать производство и инвестировать в новые разработки.
Конечно, есть исключения – инициативные разработки, которые в силу своевременности и высокой технологичности преодолевают сопротивление бюрократов. Но нужно понимать, что промышленность не может диктовать армии, как и чем вооружаться. Без единого с заказчиками стратегического плана украинские технологии могут остаться просто лабораторными работами.
– В Генеральном штабе и Минобороны не ориентируют промышленность в том, что необходимо армии и запланированные сроки по закупкам?
– На самом деле, там целый клубок проблем. Поскольку нет упомянутой концепции перевооружения, то военные чиновники иногда годами не могут сформулировать оперативно-тактические требования к определенным образцам военной техники. Например, армии кровь из носу нужна украинская боевая машина пехоты. Рассчитывать на то, что мы сможем за рубежом приобрести современные БМП за резонные деньги, не стоит. К тому же, имея такой промышленный потенциал, покупать бронированные машины за границей, – это абсурд. А потребность армии на самом деле огромна. Однако до сих пор военное руководство не смогло сформулировать и выдать промышленности требования к этой машине. И во многих других направлениях происходит так же.
Кроме того, даже в условиях законодательно урегулированной возможности трехлетнего планирования оборонных закупок, даже по тем позициям, которые критически необходимы армии сегодня, завтра и послезавтра, мы с вами не найдем ни одного трехлетнего контракта! Чтобы это происходило, необходима основательная работа на уровне подзаконных и ведомственных актов. При сохранении нынешнего положения вещей, если предприятие будет иметь контракт лишь на год, то даже при наличии достаточных собственных оборотных средств, оно будет действовать осторожно и вряд ли решится инвестировать в развитие такого производства. Следует признать огромный дефицит доверия к заказчику со стороны ОПК. Все производители, подписывая с Минобороны летний контракт, относятся к нему, как к последнему. Если бы предприятия имели контракты на три – пять лет, то их руководители могли бы смелее инвестировать не только в развитие производства, но и в дальнейшую модернизацию изделий и создание образцов следующего поколения.
Такое положение дел существенно сдерживает развитие предприятий оборонной промышленности.
Плюс, для национального ОПК существует еще один шлагбаум – абсолютно абсурдные так называемые РКМы (расчетно-калькуляционные материалы). Это механизм ценообразования на продукцию ОПК, когда заказчик диктует производителю, сколько на предприятии должен получать тот или иной инженер или рабочий. То есть даже простых элементов рынка для отечественного ОПК все еще не существует. Согласно новому закону об оборонных закупках, многое должно измениться и стать более логичным, но на практике это все не так.
В конце концов, существует еще одна вопиющая проблема. Чтобы предприятие даже за свои деньги разработало и имело возможность испытать некий образец вооружения, необходимо подписать с Минобороны так называемое «общее решение». Там полтора десятка подписей, и эта незаурядная бюрократическая волокита ощутимо тормозит деятельность инициативных предприятий. А теперь представьте себе, сколько времени займет согласование, если опытно-конструкторскую разработку из бюджета финансирует заказчик! За это время морально устареть может даже сама идея.
Несколько слов по государственному финансированию НИОКР. Есть, конечно, довольно сложные изделия, такие как «Нептун», «Ольха», «Богдана», в разработку которых должно инвестировать государство. Однако я не считаю целесообразным, чтобы разработку, к примеру, штатного снаряда для той же «Богданы» финансировало Минобороны. Потому что, если предприятие не в состоянии профинансировать разработку снаряда, оно не сможет быть серьезным партнером в его производстве. А у нас на такие изделия в интересах определенных производств тратятся десятки миллионов гривен на разработку и такие же суммы в долларах на подготовку производства, а снарядов как не было, так и нет.
Конечно, если мы говорим о БМП, то на первом этапе – эскизный проект – это вполне по силам сделать производителям самостоятельно. А дальше, после отбора реалистичных проектов, уже на этапе подготовки «предложения в металле» должно включаться бюджетное финансирование.
К сожалению, получение такого финансирования и вообще оформление опытно-конструкторской работы занимает очень много времени. Иностранные армии начинают воевать оружием следующего поколения, а у нас чиновники все еще согласовывают документацию на то, что уже устарело.
В Украине есть частные производители, и есть государственные. Частники более гибкие, они могут оперативно принять решение и реализовать его за счет оборотных средств компании или даже в ущерб семейному бюджету, если развиваются рыночные перспективы. В государственных предприятий все по-другому. Они рискуют не своим, а государственным, и любая инициатива быстро «нарывается» на проверки и обвинения в нецелевом или неэффективном использовании средств. А дальше, как говорится, суд, тюрьма, расстрел.
Именно поэтому сегодня новые разработки вооружения и военной техники гораздо быстрее рождаются в частных предприятиях. Но, как правило, у таких предприятий нет мощной производственной базы, необходимой для организации серийного производства, и они начинают думать о закупке станков, строительстве или аренде цехов и тому подобное.
Параллельно простаивают десятки государственных предприятий, которым производственная база досталась в наследство, в которых эти станки, есть мощности и другие возможности. Но они не в состоянии так же быстро, как частники, выполнить инициативные разработки. Напрашивается очевидный вывод о необходимости налаживания эффективного взаимовыгодного сотрудничества. Что же мешает? Искусственное противопоставление государственного и частного бизнеса, а главное, действующая система ценообразования, которая не позволяет украинскому производителю выплачивать роялти украинскому же разработчику за использование результатов его труда.
Именно так тормозится развитие частных компаний, которые могли бы вырасти в мощные инжиниринговые центры. Вместе с тем, разрушаются государственные предприятия, которые годами не получают заказ.
– Так каким образом выйти из этой ситуации?
– На самом деле, на уровне закона о государственных оборонных закупках и подзаконных актах это довольно легко регулируется. Далее имплементация уже принятых законодательных решений требует серьезной перестройки, в первую очередь, в самом Минобороны. Сегодня если предприятие ничего не производит для Минобороны, то министерство согласовывает расходы следующим образом: прибыль не выше 20% на собственных работах, которые выполняет предприятие. А на покупных комплектующих – не более 1%. Надо понимать, что этот один процент не покроет даже расходов на телефонные разговоры, связанные с закупкой необходимых элементов. Это показывает насколько однобоким, заскорузлым и абсурдным сейчас является подход к интересам государства. Ведь, в конце концов, мы говорим о перевооружении армии современным эффективным оружием.
При таком подходе многим производителям выгоднее покупать комплектующие за рубежом – предоставил таможенную декларацию, и нет проблем с ценой. Да еще и прибыль оставил где-то на зарубежной «прокладке». Есть и более радикальные примеры, когда, намучившись с украинскими чиновниками, выводят производство в Польшу или другие страны, а затем продают Минобороны продукцию по внешнеэкономическим контрактам. Разработка украинская, рабочие руки украинские, а налоги идут в казну другого государства.
Выжимание заказчиком украинских производителей «до нитки» приводит к тому, что последние не в состоянии платить конкурентоспособную заработную плату, брать на работу молодых специалистов, проводить модернизацию основных фондов, покупать новое высокоточное оборудование, переходить на энергосберегающие технологии. Квалифицированные кадры уезжают за границу, качество и конкурентоспособность продукции падает, сил на новые разработки нет, государство получает меньше налогов от предприятия, которое, в конце концов, закрывается. Вот такой жизненный цикл бизнеса в наших текущих условиях.
Если мы говорим о реальной защите интересов государства, то за столом должны сидеть работодатели, представленные нашей Ассоциацией, и руководители центральных органов исполнительной власти с разными взглядами и подходами – министр обороны, министр финансов, министр экономики и министр стратегических отраслей промышленности.
Только баланс мнений обеспечит соблюдение настоящих интересов государства, позволит укрепить оборону страны, дать необходимый импульс развитию оборонно-промышленного комплекса и продвижению его продукции на мировых рынках.
– В контексте принятого закона об оборонных закупках, можем ли мы на следующий год рассчитывать на какие-то кардинальные изменения в этой области?
– Честно говоря, без ежедневной заинтересованной совместной работы Министерства обороны и Министерства стратегических отраслей промышленности с представителями производителей на это рассчитывать не приходится.
– Как, на ваш взгляд, должен формироваться государственный оборонный заказ?
– Я считаю, что начинать нужно с оценки боеготовности каждой бригады в условиях современной войны. Нужно покупать только то, что необходимо, начиная с отделения, взвода. Пусть не за один год, но мы должны прийти к тому, чтобы у нас каждая бригада была полностью укомплектована личным составом, вооружением и военной техникой и гарантированно обеспечена боеприпасами.
И снова подчеркиваю, в первую очередь, армия – это не железо, а люди. Если страна не перейдет от просто контрактной к профессиональной контрактной армии, то качественных сдвигов не произойдет. Современную технику просто некому будет эксплуатировать, соответственно, не будет и результата применения ее на поле боя. Поэтому вопрос стабильности личного состава и его подготовки крайне важен. Если солдат-контрактник служит один срок – это беда. Необходимо создать такие условия, чтобы контрактник был мотивирован служить два-три контрактных срока. Только тогда он сможет стать настоящим профессионалом, способным держать в руках современное оружие и эффективно защищать свою страну.
